Энн Маккефри - Хрустальная певица [= Певцы Кристаллов]
Килашандра хотела поблагодарить его, но он уже повернулся к другим и поманил Бартона. С резцом в руке Килашандра посмотрела на Джезри и увидела возмущение в ее глазах, боль и удивление. Рембол тоже смотрел на нее с укоризной.
— Антона вышвырнула меня из больницы, — сказала она больше Ремболу, чем остальным, хотя они все, казалось, обвиняли ее, — поэтому Гильдия поставила меня на работу.
Высоко подняв голову, она холодно улыбнулась всем и вышла из офиса.
Шагая по коридорам к лифтам, Килашандра почему-то злилась на себя, на свое поведение и на Гильдию, поставившую ее в особое положение. Она вспомнила о таких же сценах в музыкальном Центре, когда она получила роль или инструментальное соло благодаря неустанной практике, и знала, что ее товарки невзлюбили ее. Но тогда это зависело от нее, от ее стараний, теперь же она ничего не делала сама, чтобы опередить своих товарищей-рекрутов: сейчас она была виновата в том, что ей чуточку повезло, а в музыкальном Центре — в том, что напряженно работала. Что же делать?
— Следи за своим резцом! — злобный голос прервал ее неудержимую жалость к себе, и кто-то сильно толкнул ее в сторону. — Я сказал — следи за ним!
Человек быстро попятился, потому что Килашандра инстинктивно подняла резец в ответ на такую грубость. Ее смятение усиливалось мыслью, что она была неосторожна и действовала глупо.
Но выговор не улучшил ее настроение.
— Он же не включен.
— Он чертовски опасен и не включенный! Вы что, не умеете правильно обращаться с инструментом?
Высокий мужчина, смотревший на нее, был спутником Бореллы в челноке.
— Тогда жалуйтесь Борелле! Она инструктировала нас!
— Борелла? — Певец хмуро и растерянно смотрел на Килашандру. — При чем тут Борелла?
— Я была из ее «улова». Это ваше собственное выражение.
Его хмурость усилилась, когда он увидел обруч на ее руке.
— Только что получила свой резец, милочка? — теперь он снисходительно улыбнулся. — Ладно, теперь я буду с вами потактичнее. — Он ядовито ухмыльнулся, слегка поклонился и зашагал дальше.
Килашандра смотрела певцу вслед, снова чувствуя странный магнетизм, исходящий от него. Она злилась на него, но ее злость частично прошла от его неуверенности и желания произвести сильное впечатление. Может, и Каррик был таким же? Тогда она была слишком зеленой, чтобы понять это.
Она вошла в лифт. Встреча с певцом немного отрезвила ее. Теперь она знала, кто они. Как бы там ни было, она хрустальная певица, больше певица, чем все остальные из ее класса, благодаря физической аномалии и временному фактору. Именно этого ей и не прощали.
Когда она вошла в комнату 47, ее ожидал еще один сюрприз: там был Трег. Он сидел за столом, сложив руки на груди, и терпеливо ждал ее.
— Я не опоздала? — спросила она и увидела на столе пенопластовое наполнение коробки. — Ох, как интересно!
— Прокисший кристалл, — сказал он и протянул руку к ее резцу.
Она неохотно отдала резец, поскольку он был получен еще совсем недавно. Трег осмотрел каждую часть прибора и особенно тщательно проверил лезвие. Он подвинулся к Килашандре, возвратил ей резец и наблюдал, как она берет его за захваты. Он проверил положение ее руки и кивнул.
— Вы знакомы с управлением? — спросил он, хотя конечно знал, что Рыбак все объяснил ей. — А с процессом настройки?
Она кивнула. Он бросил коробку на пластиковый стол так небрежно, что у Килашандры захватило дух, и улыбнулся.
— Большой кристалл. Прислали с какой-то ближайшей системы, которая не считает нужным нанимать настройщиков. Он научит вас, как обращаться с оружием, которое вы носите.
На одну страшную минуту Килашандра подумала, что Трег был свидетелем ее встречи с певцом. Она посмотрела на прибор, который и в самом деле мог быть оружием.
Трег достал из коробки пять октаэдров розового хрусталя. Взяв такой же, как у Интора, молоточек, он простучал кристаллы по очереди. Третий был испорчен.
— Так вот, все пять должны быть настроены гармонично. Я советую вам петь им полную ноту ниже этого, — он постучал по невинному кристаллу — и срезать у него верх до тех пор, пока он не зазвенит совсем чисто под резцом. — Он вставил большой кристалл в соответствующий зажим. — Когда он запоет, как надо, вы срежете другие.
— Почему он испортился?
— Изъян в кронштейне. С розовым кварцем это часто случается.
— Доминанту или минор?
— Минор предпочтительнее.
Он кивнул. И она включила резец, вспомнив, как уберечь тело от энергии, которая могла бы пройти через рукоятку. Трег постучал молоточком по большому кристаллу, и Килашандра запела минорную ноту, поворачивая большим пальцем настройку, пока звук резца не совпал с высотой ее звука.
Кристалл закричал, когда она приложила к нему резец. Она собрала весь свой самоконтроль, чтобы не отвести резец обратно.
— Режьте спокойно, — скомандовал Трег, и его резкий окрик укрепил ее.
Розовый кристалл продолжал кричать, и его крик переходил в более чистый тон, пока резец выполнял свою хирургическую операцию. Трег сделал ей знак выключить резец и постучал по кристаллу, нота была чистой ля минор. Он ударил следующий кристалл: ля мажор.
— Идите к соль минор, — сказал он, укрепляя второй октаэдр.
Килашандра с усилием стерла эхо мажорной ноты в мозгу. Включив резец и поставив настройку на соль минор, она приготовилась к крику кристалла. Крик не был таким странным, но розовый, казалось, сопротивлялся смене ноты, когда Килашандра провела по нему лезвием. Трег простучал соль минор, одобрительно кивнул и поставил в зажим третий кристалл.
Закончив резать пятый, Килашандра чувствовала себя опустошенной и, как ни странно, ликующей. Она в самом деле резала кристалл! Она прислонилась к столу и следила, как Трег упаковывал кристаллы и делал соответствующие отметки на коробке. Затем он потянулся за второй коробкой. У него тоже кронштейн был поставлен неправильно, и Трег опустил несколько нелестных замечаний по адресу техников, которые никак не могут понять, что верная установка удлиняет жизнь кристалла.
— Если бы никто не делал таких ошибок, как же могли бы учиться начинающие, вроде меня? — спросила Килашандра. — Ведь вы не дадите нам свежий кристалл из Рядов?
— Эти хрустальные октаэдры были относительно новыми. Они еще не должны были нуждаться в настройке. Я возражаю против любой формы небрежности.
Килашандра так и думала и решила не давать ему повода жаловаться на нее.
Она резала содержимое девяти боксов, двенадцать групп голубого, желтого и розового кристаллов. Она надеялась, что хоть в одной коробке окажется черный, и когда в последней распакованной коробке оказались два голубых додекаэдра, один с вертикальной трещиной, она спросила, приходится ли когда-нибудь заново резать черный.
